Следующая глава. Перечитала только раз, для меня вполне себе, а кроме меня, сдается, оно здесь не особо кому-то надо.

21 глава
Улыбающийся с ножом

К тому времени, когда мы нашли полицейский участок, колокола отбивали половину первого. Город был практически безлюден, если не считать ночного сторожа, совершавшего обход, и нескольких пьяных гуляк, отсыпавшихся в подворотнях после вечернего празднования своего выигрыша на скачках. Мы прошли вдоль Хай-стрит, после чего обнаружили отделение полиции - двухэтажное здание из красного кирпича, окруженное низкой стеной, которая огораживала сад с разросшимися розами. Я привязал Артемиду к ближайшему фонарному столбу, помог Лестрейду спешиться, а затем, когда он обхватил меня за плечи, мы, прихрамывая, подошли к двери с висящим над ней характерным синим фонарем, и вошли внутрь.
В этот поздний час внутри было сумрачно, и свет газовой лампы слабо освещал внутреннюю отделку из темного дерева. Сильный запах мебельной полироли смешивался с еще более сильным ароматом крепкого табака, перекрывая слабый запах карболки. Помещение было опрятным, чистым и аккуратным – таким же, как дюжий сержант, который стоял возле стойки регистрации с кружкой чая и бутербродом в руках и разложенным перед ним экземпляром местной газеты. Хорошо сложенный мужчина лет сорока, он был на голову выше положенных пяти футов восьми дюймов и сочетал в себе огромную силу и мягкость, словно Шайрский конь, облаченный в синюю форму.
Когда мы вошли, он поднял на нас взгляд, и теплота его улыбки слегка померкла, когда он оценил наш внешний вид. Оба мы были перемазаны сажей и копотью от пепелища и грязью из канавы, источали легкий запах гари, и еще к тому же моя одежда и рубашка были покрыты пятнами запекшейся крови - словом, наш внешний вид не внушал особого доверия. Во всяком случае, мы были похожи скорее на головорезов, чем на полицейского и частного сыщика, которыми мы были.
Я мог бы также надеяться, что Лестрейд подойдет к сержанту не столь воинственно, как ему это обычно было свойственно. Как только я отпустил его, и он смог опереться на стол, он взялся за дело с надменным удовольствием.
- Сержант, - сказал он. - Я инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда.
читать дальше
Сержант неторопливо окинул его взглядом. По выражению его лица я понял, что он предпочел бы быть дома, чем иметь дело с теми, кого он считал "подозрительными лицами".
- Это правда, сэр? - осторожно спросил он.
- Кто здесь главный? - спросил я.
- Я.
- Нет, сержант, кто ваш начальник?
- Должно быть, инспектор Боулз, сэр.
- Я хочу его видеть, - настаивал Лестрейд.
- Боюсь, что его нет. Почему бы вам не сказать мне, в чем проблема, возможно, я смогу помочь.
- Сомневаюсь в этом, сержант. Это серьезнее драки и кражи овец. Где этот Боулз?
- Ушел, сэр. Его смена закончилась два с половиной часа назад.
- Тогда вам лучше пойти и забрать его, сержант. Скажите ему, что это серьезное дело, и я возьму его в свои руки.
Сержант сделал большой глоток чая и поставил кружку на стол. Его улыбка была безмятежной и чуть снисходительной.
- Уверен, что это так, сэр. Вы и этот джентльмен определенно выглядите так, словно побывали на войне. А теперь, почему бы вам не рассказать мне об этом все, что вам известно?
- А почему бы вам не делать то, что вам говорят? - огрызнулся Лестрейд. - Я не хочу, чтобы надо мной подшучивал какой-то провинциальный увалень.
Выражение лица сержанта резко изменилось.
- Нет никаких оснований говорить в таком тоне, сэр. Разумеется, я только пытался помочь.
- Уверен, что так и было. -Лестрейд взглянул на меня и закатил глаза к небу.
- Храни нас Святые угодники от сельской полиции. Я уверен, что у них там солома вместо мозгов. Скажите, сержант, где живет этот инспектор Боулз? Если вы не разбудите его, это сделаю я. Я предполагаю, что он дома. Кто знает, чем они занимаются в этих захолустных местах? Я бы не удивился, если бы он периодически принимал участие в жертвоприношениях девственниц.
- Лестрейд, - пробормотал я, видя, как в глазах сержанта появляется холодная ярость. - Возможно, делу поможет более примиренческий подход.
- Все в порядке, мистер Холмс. Я знаю, как обращаться с этими местными типами. Вы должны показать им, что настроены серьезно. Итак, - сказал он, стукнув кулаком по столу, - где Боулз?
Сержант был непреклонен.
- Он дома со своей милой супругой. Девственниц он приносит в жертву в ночь среды - с вами все будет в порядке, если только к тому времени вы уедете.
Теперь разъяренный вид был уже у Лестрейда.
- Прежде чем мы продолжим, сэр, полагаю, вы предъявите мне доказательства, что вы тот, за кого себя выдаете, - сказал сержант. Его взгляд упал на меня. - А как насчет вас, сэр? Я полагаю, вы главный констебль?
- Не беспокойтесь о нем, сержант, - сказал Лестрейд. - Он со мной. Я ручаюсь за него.
- При всем уважении, сэр, вы не можете поручиться даже за себя.
- Все, что вам нужно сделать, это отправить телеграмму в Скотленд-Ярд...
Сержант усмехнулся.
- Вы знаете, который час? Почтовое отделение закрыто. Миссис Гамильтон всегда в постели в девять часов. Час до полуночи стОит двух часов после нее, вот что она всегда говорит.
- Это чрезвычайная ситуация! – настаивал Лестрейд.
- Ну что ж, - сказал сержант, останавливаясь, чтобы откусить от своего бутерброда с сыром, - здесь, в глуши, мы ничего не знаем о ваших модных лондонских обычаях. Боже, бывают дни, когда я не уверен, есть ли у меня голова на плечах!
- В это я могу поверить.
- Он пошутил, - сказал я.
Лестрейд свирепо посмотрел на меня.
- Я знаю, мистер Холмс. Я разберусь с этим парнем. Вам придется поверить мне на слово, сержант. Сегодня ночью произошел поджог и убийство, и это дело я возьму на себя.
Сержант решительно отложил свой бутерброд.
- Это уже другое дело. Настоящее преступление, говорите? - Он вытащил свой блокнот и облизал кончик карандаша. - Итак, где произошло это преступление?
"Чаттертон Парва", - сказал я ему. - Был совершен поджог конюшни. На ее руинах вы найдете останки тренера скаковых лошадей по имени Мильтон. Кроме того, пытаясь спасти лошадей, погиб ученик жокея.
- И откуда вы это знаете, мистер...?
- Шерлок Холмс. Я знаю это, потому что был там.
- И вы скрылись с места преступления?
- У меня была веская причина. Меня оставили умирать в конюшне, когда начался пожар.
Сержант пристально посмотрел на меня.
-Кто?
- Компаньоны Мильтона. Он был мошенником, выставляя на скачки подставных лошадей.
Его брови взметнулись вверх.
- Поджог, убийство и мошенничество на скачках. Честное слово, у вас, джентльмены, выдалась хлопотливая ночка. Теперь об этих скачках, с заранее известным исходом, - сказал он. - Они, проходили случайно не в Эскоте?
- Да, забег Альберт Стейкс. У меня на улице стоит лошадь, которую он использовал в качестве подмены.
- М-да, просто слов нет. Мы в участке провели жеребьевку и мне выпала Екатерина Великая. Инспектор Боулз был не особо этим доволен. Его лошадь пришла последней. - Он выпрямился во весь рост. - Думаю, мне придется провести дополнительные расследования.
- Вам нужно немедленно вызвать сюда вашего инспектора, - сказал Лестрейд. - Я буду руководить расследованием.
Сержант серьезно посмотрел на него.
- Я не уверен, что смогу это сделать, сэр. Взгляните на это с моей точки зрения. Вы приходите сюда, говорите мне, что вы из Скотленд-Ярда, и выдвигаете целый ряд обвинений. Этот молодой человек говорит мне, что был на пожаре – и глядя на него, я могу поверить в это, - и он говорит мне, что возле участка его ждет скаковая лошадь, которая ему не принадлежит. Конокрадство - серьезное преступление в этих краях.
- Подождите минутку, - сказал Лестрейд.
- Как и выдавать себя за офицера полиции. Берт!
На его зов из задней комнаты появился другой мужчина, в зубах он зажал пирог со свининой, и на его униформу посыпались крошки теста.
- Возьмите этих джентльменов под стражу, констебль. Здесь происходит что-то непонятное, и я намерен разобраться, в чем тут дело.
Услужливый Берт отставил свой ужин и шагнул вперед.
- Подождите, сержант, - сказал я. - Люди, которые оставили меня в той конюшне, будут искать меня. Лучше бы вам пождать что-то выяснять, пока не подтвердится личность инспектора. Я бы предпочел, чтобы им не стало известно о моем местонахождении.
- Красиво говорит, а? - сказал сержант своему товарищу. - Не волнуйтесь, сэр. Если то, что вы говорите, правда, вы будете в полной безопасности здесь, в камере. В конце концов, это полицейский участок. Берт, запри их обоих!
Я подумал о бегстве. Мне пришлось бы бросить Лестрейда, но опасность угрожала мне одному. Однако я решился на это слишком поздно, потому что, прежде чем я успел сделать хоть одно движение, констебль схватил меня за руку и заломил ее мне за спину. Меня оттащили вглубь полицейского участка и, после беглого осмотра моих карманов, втолкнули в тесную камеру, в которой не было света и нечем было дышать. Смрад от перегара и нечистот была удушающей и, казалось, исходила от другого обитателя камеры, судя по его изодранной одежде, бродяги, отсыпавшегося на единственной лавке после ночи неумеренного пьянства.
- Это всего лишь старый Гарри, - бодро сказал констебль. - У нас сегодня немного тесновато, так что вам придется разделить эту камеру. Он не причинит вам вреда. Имейте в виду, если он будет настроен чересчур дружелюбно, то лучше как можно скорее скажите ему, кто вы. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз видел женщину.
Дверь захлопнулась, и заскрежетал засов. Я погрузился в темноту. Снаружи я услышал шум, поскольку та же церемония повторилась с Лестрейдом. За громогласным храпом моего соседа по камере я услышал, как сержант что-то сказал о том, что надо послать за врачом. По крайней мере, лодыжке Лестрейда будет, наконец, уделено должное внимание.
Это был не тот результат, на который я надеялся. Поведение Лестрейда могло бы быть менее оскорбительным, а сержант мог быть не таким назойливым. Как бы то ни было, на ум пришла избитая фраза об огне и сковородке. Если сержант начнет наводить справки, добрые люди из Чаттертон-Парва при поддержке Бейли и Уильямса расскажут ему о неуравновешенном молодом человеке, который галопом выехал на лошади из вагона. Они также скажут ему, что я якобы сын Мильтона и имею претензии к своему отцу. Указующий перст в отношении пожара и смерти тренера был направлен в мою сторону. Сержант скажет им, где я, и задолго до того, как будет получено подтверждение рассказа Лестрейда, здесь появится Кларенс, чтобы прикончить меня.
Впереди у меня была долгая ночь, и время, прошедшее с того момента, как я принял последнюю дозу лауданума, не делало ее более сносной. Это начинало сказываться. Я одновременно дрожал и покрывался испариной, и, будучи далек от точного механизма логики и дедуктивного рассуждения, которое было инструментом моей профессии, мой разум блуждал где-то вдали, неизменно возвращаясь к объекту моего страстного желания.
Мне было о чем еще подумать, когда полчаса спустя я услышал голоса в коридоре. Где-то открылась дверь, и вскоре я услышал несколько сдавленных криков, когда доктор приступил к своей работе. Затем наступила тишина, а затем снова послышались приглушенные голоса, прежде чем в замке зазвенели ключи и моя дверь открылась. В прямоугольнике света стоял высокий худощавый мужчина с чисто выбритым лицом и седыми волосами. Сумка в его руке не оставила у меня сомнений в его профессии.
- Джентльмен по соседству сказал мне, что вы поклонник опия. Это верно?
Я кивнул.
- Далее, он сказал, что вы в нем сейчас нуждаетесь.
Я снова кивнул.
Доктор нахмурился.
- Я такого не одобряю. Ваш друг отказался от него, несмотря на свои травмы. Это как-то, связано с его матерью.
- Он сильно пострадал? – спросил я.
- Его лодыжка не сломана, а вывихнута. Что с вами? Что случилось с вашей рукой?
Он вошел в камеру для более тщательного осмотра. Констебль задержался на пороге, высоко подняв фонарь. Я не возражал, когда врач наложил шину на мои три пальца и забинтовал руку, а также когда он достал из своей сумки пузырек с лауданумом. Он покачал головой, когда я сказал ему, сколько мне нужно, но, тем не менее, выдал дозу. Я с благодарностью проглотил ее и почти сразу почувствовал ее эффект. Дверь снова захлопнулась, и в крошечную камеру вернулась темнота. Гарри на скамейке что-то пробормотал во сне и снова громко захрапел. Больше я ничего не мог сделать, и поэтому устроился в углу.
Должно быть, я на несколько часов задремал, потому что понимал, что прошло время, но не знал, сколько. В замке снова загремели ключи, и я заставил себя выпрямиться, чувствуя боль в одеревеневшем теле. Дверь открылась, и камеру заполнил свет. После кромешной тьмы он был почти ослепительным, и мне пришлось прищуриться, чтобы за светом фонаря разглядеть фигуру. Когда мои глаза постепенно привыкли к свету, я мельком увидел светлые волосы и сверкнувшие в улыбке белоснежные зубы.
Я отшатнулся, в ужасе от того, что меня так быстро обнаружили. Я позвал констебля, но вместо этого фигура вошла в комнату и закрыла за собой дверь.
- Что ж, мистер Шерлок Холмс, - сказал Кларенс. - Мы снова встретились. Заставили Вы нас побегать этим вечером. Интересно, как вам удалось спастись от пожара? Вам помог мальчик? Я никогда не был в нем полностью уверен.
- Как вы сюда попали? - спросил я. - Где констебль?
- Отдыхает. Я подсыпал кое-что ему в чай, пока наводил справки о пропавшей скаковой лошади. У меня не так много времени. Я исчезну до того, как он проснется. И вы тоже.
С этими словами он поставил свой фонарь на пол, все еще улыбаясь.
- Это напоминает мне тот старый детский стишок, - сказал он. - Вот фонарь, чтобы осветить тебе постель. А вот и нож, чтобы отрубить тебе голову.
Свет придавал золотое сияние длинному лезвию ножа, который он достал из внутреннего кармана.
Я инстинктивно попятился. Это было полной глупостью, потому что идти мне было мне некуда. Я наткнулся на скамью и чуть не упал на спящего Гарри, который заворчал и оттолкнул меня. В итоге я прижался спиной к стене, а Кларенс был уже на расстоянии фута. Когда он бросился на меня, я схватил его за руку с ножом и левой рукой пытался удержать его на расстоянии.
Неделя, проведенная за уборкой конюшен и катаньем верхом, в какой-то мере восстановила мои силы. Но я был ослаблен пинками и побоями, и Кларенс вскоре одолел меня. Он гнул меня к земле, пока у меня не подогнулись колени, и я не упал на спину. В мгновение ока он оказался надо мной, оседлал меня и, используя свое преимущество, приставил нож к моему горлу.
- Сдавайтесь, - убеждал он, усмехнувшись при виде моих жалких усилий в схватке, которую я постепенно проигрывал. - Вам не победить.
Он надавил на меня всем своим весом. Я почувствовал лезвие ножа у своего горла. Как раз в этот момент Гарри закашлялся и чертыхнулся. Кларенс дрогнул и взглянул на него. За эту долю секунды мне удалось отвести от себя нож и повернуть его в обратную сторону. Лезвие содрало кожу с моего запястья, когда я поднял локоть, чтобы защититься. Потеряв равновесие, Кларенс вытянул руку, чтобы опереться, промахнулся и упал прямо на меня.
Я увидел удивление в его широко раскрытых глазах, когда нож вонзился ему в горло.
Я лежал, тяжело дыша, придавленный его мертвым весом, ощущая теплую влагу, струящуюся из его тела. Когда, наконец, мне удалось стряхнуть его с себя, я заметил, что он умер без улыбки на губах. Вместо этого на его лице появилось страдальческое выражение труса, который боится встретить смерть, на которую он, ни секунды не колеблясь, обрек свои несчастные жертвы.
Я оставил его там, вместе со все еще спящим Гарри, взял ключи от двери и отпер камеру Лестрейда. Он сел и удивленно разинул рот, увидев мою пропитанную кровью одежду.
- Что случилось на этот раз? - спросил он.
- Все кончено, - устало сказал я. - Улыбающийся мертв.